Война...
Атака закончилась. Я уже была в лесу. Проходя мимо знакомых людей, я видела заплаканные глаза матерей, бледных отцов, раненых бойцов. На сердце, как и всегда после сражения, была тяжесть. Я снова убила. Хоть и подонков, но убила. Поначалу казалось, что к этому привыкаешь, но нет. Лишь учишься скрывать свои чувства и заталкивать истерику далеко внутрь. Кто-то мог бы сказать, что я бесчувственная тварь, глядя на мое серое, ничего не выражающее лицо, но это не так. Всего лишь из простой пятнадцатилетней девчонки война превратила меня в хладнокровную шестнадцатилетнюю женщину.
- Аннушка, как ты?
- Спасибо, тетя Валя, в порядке, - а про себя добавила: «если такое вообще возможно…» - Как там Андрейка?
- Ничего, пока держится, - грустно улыбнулась женщина, в глазах блеснули непросыхающие слезы. – Спасибо, милая.
- Крепитесь. К вечеру вернется разведка, скажет, когда эвакуация. Вот возьмите, - я достала из-за пазухи черствый вчерашний кусок хлеба.
- Нет, нет, Анна, что ты! – замахала руками она. – Ты ж сама ничего не ешь, а нам хватает.
- Берите, - и, вложив хлеб в ее руки, я, не оборачиваясь, пошла дальше.
- Спасибо! – донеслось вслед. Не за что, ведь вам он нужнее, чем мне.
Отойдя подальше от лагеря, я прислонилась к березе и завела любимую песню. Она всегда меня успокаивала, она была о России, о Родине, которой скоро может не стать…
- Как ты, Анюточка? – все-таки не зря он стал разведчиком – даже я его не заметила. Не прерывая песни, я грустно улыбнулась любимому и прикрыла глаза, показывая, что все нормально… насколько это возможно. Антон обнял меня и прижал к себе, подхватывая тоскливую, задумчивую мелодию.
- Родина – наша мать, - закончили мы в один голос. Как давно я встретила в музыкальной школе этого семнадцатилетнего парня с веселым когда-то блеском в глазах и с гитарой за плечами. Но это лишь кажется, что давно. На самом деле лишь полгода. Война стерла время. За два месяца я потеряла всю семью и научилась убивать… Даже радость от того, что он пережил это сражение, не затмевала боли, горечи и страха. Он пережил, а сколько пало? Сколько раненых? Сколько еще их будет?
- Антон, это закончится? – спросила я, с такой силой обнимая его, что казалось, будто сейчас мы станем одним целым. Да мы и так одно целое… При нем я всегда снимала свои маски. Пожалуй, он один знал, что я маленькая, беспомощная девочка, отчаянно нуждающаяся в защите.
- Конечно, закончится. Конечно… Все будет хорошо… - конечно будет, но вряд ли для нас…
Шла война… Рушились наши жизни…Но мы выдержим… А, если нет, то это будет не зря…
Наша великая держава пройдет это испытание, как прошла уже многие…